Пять лет минуло с момента воссоединения Крыма с Россией – события поистине радостного для каждого русского сердца. Подготовка к первой юбилейной дате идёт полным ходом. Не смотря на омертвляющий официоз мероприятий и клерикальную риторику скреп в исполнении СМИ, воспоминания о весне 2014 года вызовут к жизни светлые чувства торжества духа у каждого русского человека. Пусть празднования и пройдут под лозунгом «Крымской весны» – понятия, образованного искусственно в угоду политической конъюнктуре, но не могущего подменить изначальный смысл произошедшего тектонического сдвига, выраженного в настоящей формуле «Русской весны», введённой в исторический и общественно-политический дискурс Егором Холмогоровым. Не станем рассматривать причины, которые заставили власть отказаться от весны русской, стыдливо заменив её на крымскую; остановимся на некоторых волнительных тенденциях, которые, будучи обозначенными ещё 5 лет назад, сегодня оформляются в статус-кво на полуострове.
Во второй декаде февраля крымско-татарские активисты разразились тирадой и обвинениями в адрес коллектива авторов учебного пособия «История. 10-й класс». Активистов не устроило, что в учебнике рассказывается о пособничестве десятков тысяч крымских татар нацистам в период немецкой оккупации Крыма. Через какое-то время к гневу так называемых «общественников» подключились и встроенные в российскую структуру власти легаты крымско-татарского народа из числа депутатов Госдумы и Совета крымских татар при главе Республики Крым. В частности, они и попросили, или потребовали от Сергея Аксёнова изъять из школьных библиотек противоречащий их взглядам и интересам учебник, что и было сделано исполнительными и остро чувствующими политический момент должностными лицами на местах. По мнению взращиваемых государством при помощи разного рода национальных квот и программ политических и общественных деятелей, коллектив авторов учебного пособия способствует разрушению пресловутого «межнационального согласия» на полуострове.
Разгневанных крымских татар не устраивает, что школьники могут узнать о службе десятков тысяч представителей крымско-татарского народа в рядах нацистских подразделений, то есть о случаях массового коллаборационизма с их стороны. Более того, в лучших традициях последних лет чиновники и «общественники» требуют от учёных принести извинения всему братскому крымско-татарскому народу – практика всё более распространённая в отношениях между простыми русскими гражданами и национальными «элитами» – будь то чеченскими, ингушскими или теперь вот крымско-татарскими.
Нет смысла говорить, что оскорблённые просто-напросто пытаются заставить игнорировать исторические факты и, по сути, переписать историю в угоду своим узкоплеменным интересам. При этом слова о том, что появление такого учебника способствует «расколу единства русской нации» и что «с подачи авторов учебника разыгралась партия в интересах Украины» звучат в устах обиженных как ультиматум – особенно в сочетании с требованиями извинений.
Примечательно, что в защите идола многонациональности на алтарь которого раз за разом приносятся в жертву здравый смысл исторические факты, солидаризировались как отметившиеся, например, в акциях в защиту украинских моряков, с боем пытавшихся прорваться через российскую границу, так и находящиеся на кормлении федеральной власти фигуры, теоретически считающиеся системными и лояльными.
Ситуация с демаршем крымских татар по поводу учебника истории – лишь частный случай развивающейся тенденции. И тем тревожнее она на фоне сообщений о создании рабочей группы при аппарате российского уполномоченного по правам человека, целью которой должна стать подготовка и изучение возможности изменения решения Верховного суда РФ о запрете исламской организации «Хизб ут-Тахрир», признанной в России террористической и адепты которой, в частности, активно ведут деструктивную деятельность на территории Крыма.
Не лишним будет отметить, что в выше упомянутую рабочую группу войдут и крымские адвокаты. Те же, должно быть товарищи, что в ноябре-декабре прошлого года выстраивались в очередь, заявляя о готовности защищать украинских моряков, доставленных из-под Керченского моста прямиком в СИЗО Лефортово. Украинцы, нужно отменить, предпочли в качестве защитников московских профессионалов, уже имеющих опыт отстаивания интересов «хероев» незалежной. Моряки же, в итоге, под скандирования «Слава Украине» отправились на прогулку к нам в лефортовские прогулочные дворики, оставляя на стенах при помощи сигаретных окурков трогательные в своей эмоциональности надписи «UA NAVY»… Но это уже другая история.
Не имея доступа к более обширной и актуальной информации о происходящем на Крымском полуострове, хотел бы обратиться к написанной мной в августе прошлого года статье, которая в силу определённых обстоятельств на тот момент не была опубликована…
В федеральной информационной повестке Крым чаще всего фигурирует в контексте международных новостей, либо в рамках освещения реализации крупных инфраструктурных проектов. Особенности внутренней политической кухни чаще всего остаются за кадром. Вот и череда перестановок среди крымских чиновников, отвечающих за межнациональные отношения, не вызывает сколько-нибудь заметной реакции в СМИ.
Обстановка в Крыму после воссоединения с Россией в целом остается стабильной. Вместе с тем, по словам секретаря Совета Безопасности РФ Николая Патрушева, сохраняется «угроза дестабилизации общественно-политической и социально-экономической ситуации». Таковая угроза небезосновательно связывается с активностью зарубежных спецслужб и организаций. Однако их деятельность всегда строится на основе имеющихся противоречий. Одной из таких болевых точек видится вопрос межнациональных отношений в Крыму.
Самозахват как фактор политики
В конце 1980-х годов началось возвращение на полуостров крымских татар, депортированных из Крыма в 1944 году. Этот процесс продолжался на протяжении всего периода украинской власти в Крыму, был во многом стихийным и сопровождался повсеместными самозахватами земельных участков и недвижимого имущества: никакой программы переселения, разумеется, не было предусмотрено. Естественно, что такие действия переселенцев зачастую сопровождались конфликтами с местными жителями.
Роль «лоббиста» крымско-татарских интересов выполнял Меджлис (запрещенная в России экстремистская организация), образованный в 1991 году по итогам решений второго Курултая крымско-татарского народа. Надо ли говорить, что данная организация с момента своего появления была связана со спецслужбами иностранных государств – прежде всего, Турции – и контролировалась разного рода сомнительными личностями.
Нельзя сказать, что украинские власти совсем не пытались решать проблемы, связанные с самозахватами. Вот только выделяемых средств явно не хватало, да и большая их часть банально разворовывалась украинскими чиновниками и их коллегами из Меджлиса.
В итоге, в Крыму на момент воссоединения с Россией было незаконно занято несколько десятков тысяч га земли, на которой крымские татары далеко не всегда планировали жить. Путешествуя в наши дни по полуострову, незнакомый с ситуацией турист удивится обилию странного рода сооружений, многие из которых представляют собой подобие недостроенных сараев. Таким способом крымские татары закрепляли за собой «право» на захваченную землю, рассчитывая впоследствии его узаконить.
Легализация захваченных татарами земель и недвижимости уже в российском правовом поле по-прежнему стоит на повестке дня. Не будет преувеличением назвать «проблему самозахватов» одним из ключевых факторов крымской политики в целом, и современных межнациональных отношений на полуострове, в частности.
С правовой точки зрения, большая часть земельных участков и недвижимого имущества принадлежат представителям крымско-татарского народа незаконно. Немудрено, что такое положение вещей не только провоцирует конфликты с органами исполнительной власти, но и вызывает понятное недовольство русского населения республики.
С одной стороны, для крымских татар вопрос легализации самозахватов является одним из ключевых. Любая власть, которая будет способствовать решению этого вопроса в их пользу будет пользоваться популярностью у крымско-татарского населения. С другой – логичной и справедливой является негативная реакция (пусть и не всегда артикулируемая) русского населения на такого рода положение вещей: «Почему им можно, а нам – нет?».
Нюансы лояльности
С момента возвращения Крыма под контроль России, федеральные власти стремятся добиться лояльности крымско-татарского населения. С 2015 года под государственным контролем и за счет бюджетных средств ведется строительство соборной мечети в Симферополе, крымско-татарский язык признан в республике государственным наряду с русским и украинским, представители крымских татар имеют квоты на присутствие во власти. Подобным образом федералы стремятся выбить почву из-под ног меджлисовцев и разного рода «защитников» крымско-татарского населения.
Естественно, что и вопрос с легализацией самозахватов в целом решается в пользу крымских татар. Но, как в известном анекдоте, есть нюансы. Дело в том, что репутация многих должностных лиц (некоторые из которых вышли и на федеральный уровень), пришедших во власть по «татарской квоте» часто вызывает сомнение, как и эффективность их работы.
Так, в 2017 году Сергей Аксёнов отправил в отставку председателя Госкомитета по делам национальностей РК Заура Смирнова. Вот и уход отвечавшего за межнациональную политику Ремзи Ильясова с поста заместителя председателя Госсовета Крыма связывают с низкой явкой крымских татар на выборах президента РФ.
Немудрено, что такие кадры (в прямом и переносном смысле этого слова) не пользуются авторитетом и широкой поддержкой среди активной части крымских татар. Кстати говоря, оба выше названных чиновника ранее были членами Меджлиса, что также многое говорит о качестве кадровой политики в республике, где по-прежнему большинство нынешних чиновников ещё недавно были членами «Партии регионов» – и это в лучшем случае.
Как результат – отсутствие внятных и окончательных решений региональных властей по вопросам самозахватов раз за разом приводит к росту недовольства в сплоченных рядах крымско-татарского населения. Примером является ситуация вокруг территорий бывшего комбината «Крымская роза», где компания «Монолит» планирует реализовать масштабный строительно-инвестиционный проект.
Проблема в том, что проживающие на этой земле люди ранее получили право оформить занятые ранее участки в соответствии с российским законодательством. И вот, ситуацию пытаются «провернуть назад». Как решить вопрос с учетом интересов всех сторон? Вопрос открытый…
Радикальный резерв
Отсутствие в украинский период продуманной этно-конфессиональной политики, а также неэффективная работа спецслужб в Крыму, по существу, привела к свободной деятельности зарубежных разведок и связанных с ними структур, а также к неконтролируемому разрастанию деструктивных движений и организаций исламского толка на территории нынешней РК.
Достаточно сказать, что в начале 2000-х годов в Крыму находили приют и лечились чеченские боевики, попутно распространяя ваххабитские идеи. Чеченцы вместе с некоторыми из членов партии «Адалет» (боевое крыло Меджлиса) в свое время разрабатывали планы организации ведения боевых действий на случай вооруженного конфликта. Некоторые из уже упомянутых нами построек на территориях самозахватов возводились с учетом возможностей для организации там огневых точек…
Сплоченность, мобильность и организованность крымско-татарского населения не вызывает особых сомнений. Особенности географии их проживания лишь способствуют возможности в случае необходимости быстро мобилизовать значительные силы и оперативно прибыть в заранее определенную точку сбора. События 26 февраля 2014 года доказывают данный тезис.
Известно, что в Крыму и на Украине свободно действовала организация «Хизб ут-Тахрир», ячейки которой по-прежнему продолжают вычищать российские спецслужбы. Вербовка в подобные организации традиционно осуществлялась через финансируемые Пакистаном, Саудовской Аравией и Турцией культурные центры, мечети и медресе.
С началом войны в Сирии многие крымские исламисты отправились туда воевать, составив вместе с чеченцами костяк так называемого «Крымского дома», который входил в состав незаконного вооруженного формирования «Джейш аль-Мухаджир валь-Ансар». По разным оценкам в Сирии на стороне террористов воевали от 100 до 200 выходцев с полуострова. После раскола «Крымского дома» часть из них составили основу так называемого «Крымского джамаата», присягнув на верность АльКаиде», другие перебрались воевать на Украину, а некоторые вернулись в республику и по-прежнему могут представлять потенциальную угрозу безопасности.
Стоит ли говорить, что исламисты из числа крымско-татарского населения не просто поддержали украинские власти после переворота в Киеве, но и впоследствии вступили в ряды вооруженных формирований Украины, воевали на Донбассе в составе так называемого батальона «Крым», а в 2015 году участвовали в блокаде полуострова? Кстати, «батальон имени Номана Челебиджихана», позиционировавшийся меджлисовцами как подразделение, которое первым «примет бой при освобождении Крыма», финансировался турецкими спецслужбами.
Общая численность прошедших подготовку и получивших опыт боевых действий на Украине крымских татар неизвестна. По разным оценкам, цифра составляет от нескольких сотен до тысячи человек. Очевидно, что эти люди составляют своего рода «кадровый резерв» и в обозримой перспективе могут быть использованы зарубежными спецслужбами для дестабилизации обстановки в Крыму.
Перспективы стабильности
В общем и целом, стоит признать успешной работу российских органов безопасности по пресечению деятельности иностранных спецслужб и организаций, стремящихся использовать конфликтный потенциал в сфере межнациональных отношений РК. Несомненны и успехи по ликвидации наиболее активно действующих экстремистских и террористических ячеек.
В то же время, если не будет налажена системная работа по решению наиболее острых проблем полуострова, влияющих, среди прочего, на межнациональные отношения, угроза дестабилизации ситуации будет сохраняться. Выбить этот козырь из рук потенциальных противников – задача, требующая комплексного решения, которое учитывало бы интересы всего населения республики, а не только отдельных его групп. В противном случае ситуации, аналогичные конфликту вокруг «Крымской розы», будут не просто препятствовать реализации инвестиционных проектов, но чреваты обострением обстановки с туманной перспективой.